В Армении уже 16 лет нет банковских дефолтов

О том, чем армянский банкинг отличается от российского, какие технологии заставляют его двигаться вперед, и о планах Америабанка по консолидации рынка рассказал Ованес Хачатрян, руководитель управления по активам, обязательствам и капиталам. 

— Ованес, каковы характерные отличия банкинга в Армении от российского?

— Первое отличие — в том, что в армянском банковском секторе нет государственных банков, он полностью частный. Именно поэтому уровень конкуренции очень высок. Присутствуют международные игроки, такие как HSBC, ВТБ, Credit Agricole и др. Тем не менее местные банки успешно конкурируют с ними, и Америабанк как частный локальный банк уже долгие годы держит лидерство.

Второе — в Армении гораздо строже регулирование, благодаря чему за последние 16 лет не было банковских дефолтов. Был период «чистки» в конце 90-х — начале «нулевых», в результате чего регулирование стало более жестким.

Рынок у нас либеральнее российского — например, нет валютного контроля. Как в плюс, так и в минус можно записать отсутствие финансирования банками крупных инфраструктурных проектов государственного уровня. То есть банки в этом смысле менее подвержены рискам.

С точки зрения технологического развития, если смотреть на лидеров российского банковского рынка, то они более продвинуты. Нам здесь есть чему поучиться. Это, наверное, объясняется консервативным отношением ко всевозможным новшествам как со стороны руководства страны, так, в отдельных случаях, и со стороны руководства разных банков.

— Есть ли какие-то особые отношения между банковскими сферами России и Армении?

— У нас хорошие партнерские отношения с коллегами из российских банков. Но несмотря на то что экономики наших стран взаимно интегрированы, я бы не сказал, что армянский и российский банковские секторы сильно взаимодействуют друг с другом. У ВТБ на армянском рынке есть маленькое присутствие, но только в рознице.

— Что касается технологий, в этом году компания Softline построила для Америабанка Центр обработки данных. Под какие банковские сервисы будет использован этот дата-центр в перспективе?

— Сегодня банковская система переживает фундаментальную трансформацию: уже сейчас очевидно, что банки не ограничатся продажей финансовых услуг. Например, российский Сбербанк уже позиционирует себя как платформу, работая с которой, клиент может потреблять огромное количество сервисов по принципу одного окна. Задача банка — предлагать клиенту те сервисы, которые он с большой долей вероятности купит. Для этого применяются бизнес-аналитика, искусственный интеллект и другие сопутствующие технологии и подходы. У банков скопилось огромное количество данных. Мы видим и понимаем необходимость быстрой и сложной обработки этих данных, поскольку осознаем, как все будет происходить в будущем. Конечно, в первую очередь это касается розничных продуктов, онлайн-кредитования, более продвинутых решений в мобильном банкинге или в других дистанционных каналах. Сейчас важно уметь работать с теми данными, что уже есть, и уметь обогащать данные, используя информацию из разных источников. В свою очередь, это предъявляет новые требования к работе с данными, к приложениям для их обработки и к производительности вычислительного и сетевого оборудования.

Большие данные можно использовать и для маркетинговых решений, для определения кредитных лимитов, с помощью этих технологий можно усовершенствовать скоркарты и т.д. Инфраструктура, которая появилась с открытием нового дата-центра, поможет все это реализовать. Когда мы заказывали этот проект, мы просили консультанта сделать дата-центр таким, чтобы иметь по меньшей мере трех-четырехлетний запас по количеству размещаемого оборудования, по инженерному обеспечению его работы, а также по пропускной способности сети.

— Сейчас принятие решения по кредиту автоматизировано?

— Частично. В некоторых продуктах участие человека полностью отсутствует. Мы хотим все больше решений принимать в автоматическом режиме и распространить эту практику с физических лиц на малый и средний бизнес. Практика коллег — в том числе банкиров из России — показывает, что совершенные алгоритмы скоринга не только исключают человеческий фактор (в рамках автоматизации процесса это очевидно), но и снижают риски для банка.

— Можно ли назвать информационные технологии важным фактором конкуренции?

— Архиважным элементом конкуренции на нашем рынке они пока не являются. Вместе с тем клиенты, исходя из своих потребностей и привычек повседневной жизни, сами диктуют нам условия. Если раньше надо было приложить усилия, чтобы они стали пользоваться некоторыми технологиями, то сейчас они уже сами требуют каких-то новшеств, так как наша клиентская база более молодая и грамотная в технологическом смысле. И для них, в особенности для подрастающего поколения, все эти мобильные приложения, онлайн-банкинг, p2p-переводы — обязательная часть банковских услуг. При этом армянские банки пока еще держатся на архаичных сервисах. Некоторые вообще не торопятся с инвестициями в технологии — особенно это касается маленьких банков, для которых решения слишком сложные, дорогие и не всегда окупаются. Но будущее — за новыми технологиями, и отстающим банкам не получится в один прекрасный день обзавестись всем многообразием новейших технологий. Над банковскими IT надо постоянно работать и вместе с клиентами расти до того уровня, который нас ожидает в ближайшие, скажем, десять лет.

— Долей в капитале Америабанка владеет Европейский банк реконструкции и развития. Ощущается ли влияние ЕБРР в том или ином виде?

— Кроме Европейского банка реконструкции и развития у нас в капитале с февраля 2018 года также Азиатский банк развития. Эти организации имеют колоссальное значение для локальных финансовых рынков, таких как армянский, поскольку определяют высокие стандарты, которым нужно соответствовать не только для того, чтобы кредитоваться, но и, в лучших случаях, чтобы иметь долю участия в уставном капитале. Это высокие стандарты риск-менеджмента, управленческой и публичной финансовой отчетности, корпоративной и социальной ответственности. И, даже если они впрямую нас не обучают, мы просто должны постоянно поднимать уровень и удерживать эти стандарты исходя из их требований. А поскольку наш банк планирует в ближайшее время выйти на IPO на известных мировых площадках, это именно тот режим прозрачности и дисциплины, в котором мы привыкли работать вместе с этими организациями. Иногда они устраивают обмен информацией с другими банками — партнерами ЕБРР. Мы часто принимаем гостей из российских, среднеазиатских и других банков, а наши специалисты посещают эти финансовые структуры с ответным визитом. Нам все интересно, мы постоянно учимся, а ЕБРР и АБР обеспечивают этот обмен опытом.

— Планирует ли Америабанк как-то расширить сферу влияния на другие страны?

— Мы никогда не скрывали наши амбиции выйти на российский и грузинский рынки. Были реальные попытки, но, к сожалению или к счастью, они не увенчались успехом, и мы концентрировали свои силы в Армении. И это сработало — мы уже долгие годы лидируем в корпоративном секторе и удерживаем здесь почти треть рынка. Сейчас мы выходим в лидеры в сегменте МСБ и рознице. Надо отметить, что у Армении возможности рынка весьма ограничены. С другой стороны, экономика нашей страны менее волатильна и более прогнозируема в средне- и долгосрочной перспективе. Однако ничего не исключено. После того, как консолидация в армянском банковском секторе закончится, причем закончится в нашу пользу, ресурсы могут быть перераспределены, и начнется зарубежная экспансия. Мы, наверное, скоро вернемся к этому вопросу.

— В России банки часто выходят на другие рынки, в том числе небанковские. Америабанк как-то движется в этом направлении?

— Мы — финансовая структура, и наши компетенции и сильные стороны сконцентрированы в финансовом секторе. У нас сейчас нет планов попробовать себя в чем-то другом. Хотя теоретически в той или иной форме я не исключаю попыток выхода на небанковские рынки. Но, опять же, мы не будем использовать наши ресурсы для того, чтобы создать что-то, в чем мы слабо разбираемся. Есть гипотетическая синергия финансовых и некоторых нефинансовых организаций, скажем телекомов. Это не обязательно слияние, может быть тесная кооперация. Но пока мы еще боремся за абсолютное лидерство в финансовом секторе.

— Какова сейчас доля использования дистанционных каналов? Что превалирует — поход в офис или ДБО?

— Треть всех клиентов Банка активно использует наше мобильное приложение или интернет-банкинг. Кто-то — очень активно (25%), кто-то — на уровне контроля за состоянием счетов, получения справок и так далее. Но этот показатель растет очень быстро. С точки зрения использования дистанционных каналов юридическими лицами в Армении пока еще нет хороших специализированных решений. Для крупных компаний этот вопрос остро не стоит, а у большого по количеству малого и среднего бизнеса есть реальные потребности в ДБО, и нам необходимо удовлетворять их в кратчайшие сроки.